«Мультисенсорная философия восприятия» - не столько обозначение научной парадигмы, в рамках которой работает Каллаган (хотя и это тоже), сколько ревизионистский ответ ученого на так называемые унисенсорные подходы к исследованию восприятия (unisensory approaches), широко распространенные как в феноменологии, так и в естественных науках. Такие подходы основаны на двух основополагающих тезисах:

1. каждое чувство (sense) независимо и может быть полностью исследовано в отрыве от остальных;
2. объединение выводов, сделанных в результате данных исследований, ведет к полному пониманию того, как работает человеческое восприятие в целом.

Каллаган противопоставляет унисенсорным подходам концепцию мультисенсорного восприятия, в рамках которой ни одно чувство, даже такое «обособленное» как зрение, не может быть полностью изучено в отдельности от остальных. В этом смысле цель его книги – представить научному сообществу достаточные доказательства того, что человеческое восприятие носит мультисенсорный характер и, исходя из этого, предложить наиболее функциональные подходы к дальнейшим исследованиям перцептивного сознания человека (perceptual consciousness).

В связи с этим Каллаган разбивает свой труд на несколько логических частей, каждая из которых фокусируется на том или ином аспекте человеческого восприятия и рассматривает его с точки зрения мультисенсорности. В поиске доказательств к своему основному тезису о мультисенсорной природе восприятия философ обращается к различным методологиям, от феноменологического анализа разнообразных перцептивных ситуаций, задействующих мультисенсорные механизмы восприятия человека, до математического моделирования познавательных процессов (mental processes). Стоит заметить, что одни и те же примеры Каллаган зачастую приводит по несколько раз, рассматривая их через различные методологические призмы. Таким образом он подтверждает свои выводы не столько за счет обширности используемой эмпирической базы, сколько за счет научной силы и качества суждений, выдвинутых на ее основе.

В результате своих размышлений, философ приходит к тому, что человеческое восприятие по своему характеру мультисенсорно и рассмотрение чувств в отрыве от друг друга неминуемо искажает наше представление о нем, грубо исключая те формы перцептивности, которые возможны только благодаря слаженной работе различных органов чувств. Кроме того, Каллаган выдвигает теорию о том, что совместное использование нескольких органов чувств улучшает восприятие, делая его более последовательным и надежным в контексте формирования перцептуальной осведомленности (perceptual awareness) о познаваемых объектах.

Исследовательская деятельность американского философа Кейси О’Каллагана разворачивается на стыке нескольких дисциплинарных полей: философии и психологии восприятия, исследований чувственности (sensory studies) и когнитивной нейробиологии. Междисциплинарный подход позволяет ему значительно расширить пул изучаемых феноменов, свободно объединять методы и инструменты из различных областей науки и делать свой вклад в дальнейшее развитие каждой из них. И его работа “A Multisensory Philosophy of Perception” в этом смысле – не исключение.

Одним из самых ярких примеров мультисенсорных ситуаций из тех, что приводит Каллаган, чтобы проиллюстрировать свои тезисы, выступает ситуация ощущения вкуса. Согласно мнению философа, чтобы в полной мере почувствовать вкус чего-либо, недостаточно задействовать исключительно вкусовые способности восприятия (gustatory perceptual capacities) – необходима мобилизация целого набора различных чувственных модальностей, от обоняния до ощущения температуры, консистенции и даже боли. Без этого восприятие вкуса будет менее насыщенным и более нестабильным, а сам вкус будет труднее распознать и выделить среди ряда похожих.


Говоря о нестабильности и обманчивости вкусовых ощущений, нельзя не вспомнить многочисленные случаи, связанные с последствиями пандемии COVID-19. Так, многие из тех, кто переболел коронавирусом, были вынуждены столкнуться с частичной или полной потерей обоняния. Она, в свою очередь, приводила не только к ощутимому сужению спектра перцептивных возможностей как таковых, но и к резкому искажению ольфакторного и вкусового восприятия пациентов. Прежде приятная на вкус и запах еда стала казаться им противной и напоминать что-то совершенно иное, хотя на самом деле ее вкусовые и ольфакторные качества почти не изменились. Этот пример наглядно показывает зависимость чувственных модальностей друг от друга: как только одна из них дает сбой (в нашем примере – это обоняние), другие могут начать работать некорректно, несмотря на то что они не подвергались (или подвергались, но в меньшей степени) разрушительному влиянию внешних факторов (в нашем случае – болезни).


В то же время нельзя отрицать, что, пусть и искаженная, но скоординированная работа органов чувств обеспечивает такой уровень достоверности восприятия, который будет достаточен для выстраивания хотя бы минимальной перцептивной осведомленности о познаваемых объектах. Проще говоря, когда один из органов чувств по тем или иным причинам начинает делать «ошибки», становится ненадежным или даже утрачивает свои функции, другие стремятся компенсировать его работу за счет своих перцептивных возможностей и, исходя из этого, выдавать более или менее достоверную информацию о познаваемом мире. Для подтверждения этого будет достаточно вспомнить людей с ограниченными возможностями зрения, которые, как правило, ориентируются на аудиальные и тактильные ощущения, например, на ощущения вибрации, в том числе посредством белой трости, на ощущения шрифта Брайля и так далее. Однако это одинаково справедливо и для людей без ограниченных возможностей здоровья или с временными нарушениями физических возможностей, как в вышеописанном случае, касающемся переболевших ковидом. В этом смысле особую актуальность приобретает тезис Каллагана о том, что перцептивные выводы (perceptual beliefs), сделанные на основе совместной работы нескольких чувственных модальностей, гораздо более надежны и стабильны, чем убеждения, основанные на информации, поступившей от одного органа чувств или пусть даже нескольких из них, но функционирующих не скоординировано, а параллельно друг другу.

Однако мультисенсорное восприятие само по себе тоже не обходится без «системных сбоев». И Каллаган признает это, говоря о так называемых кроссмодальных иллюзиях (crossmodal illusions). Эти иллюзии возникают, когда одна чувственная модальность трансформирует тот перцептивный опыт, который получает субъект при опоре на другую чувственную модальность. Иначе говоря, активная работа одного чувства может с легкостью вмешаться в функционирование другого и тем самым спровоцировать обманчивые перцептивные впечатления, которые Каллаган и обозначает как кроссмодальные иллюзии восприятия.

Один из самых распространенных примеров подобных иллюзий – это чревовещание. Даже если зрители заранее знакомы с этим сценическим приемом и отлично понимают его технику, с точки зрения их восприятия источником звука во время чревовещания все равно будет выступать кукла, а не управляющий ей артист, потому что у нее, в отличие от него, двигаются губы. Восприятие куклы как полноправного агента речи – это аудиально-пространственная иллюзия, которая возникает из-за наложения зрительных ощущений на процессы слушания и распознавания голоса. Проще говоря, это аудиальный обман, спровоцированный вмешательством зрения. И он, с точки зрения Каллагана, представляет собой не столько ошибку человеческого восприятия, сколько его заранее запрограммированный ответ на перцептивные конфликты, возникающие в ходе обработки комплексной сенсорной информации, поступающей из разных источников (в данном случае – из разных органов чувств).

Таким образом, согласно Каллагану, кроссмодальные иллюзии – это не что иное, как неотъемлемая часть сложной системы взаимодействий чувственных модальностей между собой, направленной на устранение перцептивных противоречий и обеспечение максимально возможного уровня надежности восприятия. Поэтому обманчивые ощущения, возникающие в ходе ее работы, представляют собой скорее побочный эффект корректного функционирования мультисенсорного восприятия, чем его «поломку» или случайность.

Чтобы лучше понять природу кроссмодальных иллюзий может быть продуктивно сравнить их с проявлениями синестезии. Первые, в отличие от последних, не считаются признаком нарушения нейротипичности и широко распространены среди людей. Более того, кроссмодальные иллюзии носят более или менее предсказуемый характер и обеспечивают так называемую кроссмодальную пластичность восприятия (crossmodal plasticity) – оперативную реорганизацию перцептивных возможностей для интеграции двух или более чувственных модальностей. Последние два тезиса нуждаются в отдельном пояснении с нашей стороны.

В качестве наглядного примера перцептивной ситуации, в которой кроссмодальные иллюзии были бы, с одной стороны, предсказуемы, а с другой – демонстрировали бы пластичность восприятия, можно взять известный в науке эксперимент Мак-Гурка. Он был впервые описан в 1976 году как контролируемая перцептивная ситуация, в ходе которой испытуемым демонстрировалась беззвучная видеозапись с изображением человека, произносившего «га-га», и параллельно ей воспроизводилась отдельная звуковая дорожка со звуками «ба-ба». В результате кроссмодальной иллюзии восприятия, возникшей из-за несоответствия зрительной и аудиальной информации, испытуемые услышали звук «да-да», который вообще не фигурировал в эксперименте. Таким образом, перцептивный факт, ставший возможным благодаря кроссмодальной иллюзии, послужил, с одной стороны, закономерным знаменателем совместной работы зрения и слуха, а с другой – доказательством существования перцептивной пластичности, обеспечивающей правильное функционирование мультисенсорного восприятия как такового.

Еще одна ключевая черта кроссмодальных иллюзий, без которой их понимание представляется нам неполным – это подчинение восприятия наиболее «надежным» органам чувств с точки зрения конкретной перцептивной ситуации. Так, в случае с пространственными перцептивными ситуациями предпочтение неизменно отдается зрению, как бы субъект ни старался перевести свое внимание на звук (подтверждение этому мы видим на примере чревовещания, в котором аудио-пространственная иллюзия находится за пределами агентности субъекта и не поддается его перцептивному контролю). Темпоральные пространственные иллюзии, в свою очередь, напротив, опираются на звуковые и тактильные стимулы, принимая их за наиболее надежные.

Тем не менее, стоит сделать оговорку о том, что разделение на пространственные и темпоральные перцептивные ситуации весьма подвижно и не исключает нарушений закономерностей, обозначенных выше. Так, мы знаем, что возможны пространственные кроссмодальные иллюзии зрения, которые провоцируются другими органами чувств. И одним из таким примеров выступает звуковой сигнал, связанный с включением света, который напрямую влияет на зрительное восприятие, создавая иллюзию воспроизведения перцептивный схемы «сигнал => вспышка», даже если в действительности последовательность действий противоположная.
Более того, в современной культуре существует множество примеров того, как художники научились использовать закономерности функционирования кроссмодальных иллюзий в свою пользу и обманывать восприятие посетителей посредством манипуляций с их же перцептивными механизмами. Так, если вспомнить такие пространственные инсталляции Джеймса Тарелла, как Yukaloo (2011) или Breathing Light (2013), то станет понятно, что, несмотря на их преимущественно пространственный характер, зрение в них утрачивает свою доминирующую позицию и перестает быть источником достоверной информации, так как именно им и манипулирует Таррел, играя со светом и цветом. Его оптические иллюзии подрывают типичные механизмы человеческого восприятия, приводя зрителей в замешательство и заставляя их вольно или невольно искать альтернативные способы выстраивания перцептивной осведомленности о том, что происходит вокруг. В каком-то смысле можно сказать, что Тарелл испытывает на прочность пластичность человеческого восприятия, бросая ему такие перцептивные вызовы, которые редко встречаются ему в повседневной жизни.

Говоря о нейропластичности, нельзя не упомянуть тот эпистемологический сдвиг, который был совершен в философии восприятия в последние годы. Помимо Каллагана, ощутимый вклад в переосмысление работы восприятия внесла французская философ Катрин Малабу, определившая пластичность как способность мозга подстраиваться под изменчивые условия окружающей среды. Если ранее предполагалось, что перцептивные механизмы человека лишены гибкости и запрограммированы на строго определенные способы восприятия (проще говоря, работают, как компьютер), то после исследовательских изысканий Каллагана, Иглмана, Малабу и ряда других ученых на первый план вышла концепция «пластичного восприятия», способного находить и изобретать наиболее функциональные способы познания мира, исходя из конкретных перцептивных условий. Причем она оказалась продуктивна не только в контексте дисциплин, направленных на изучение человека и «человеческого», вроде когнитивной психологии, философии восприятия и нейробиологии, но и в новейших исследованиях, проводимых в поле транс- и постгуманизма.

Возвращаясь к рассматриваемой нами книге Каллагана, стоит отметить, что центральный объект ее содержания, а именно – концепция мультисенсорного восприятия, может быть функциональна как с эпистемологических, так и с практических позиций. Говоря о первых, нельзя не отметить, что Каллаган не только внес весомый вклад в общее понимание о том, как человек воспринимает окружающий его мир, но и предложил более расширенную оптику для дальнейшего изучения этой темы. Так, мультисенсорный подход к человеческому восприятию открыл новые эпистемологические перспективы в рамках множества дисциплин, связанных с работой мозга и функционированием психики.

Что касается философии восприятия и исследований чувственности, то тут стоит отдельно выделить то, что Каллаган сделал еще один шаг к формированию единого исследовательского языка, который стирал бы закоснелые границы между чувственными модальностями (и иерархические условности между ними) и был бы одинаково применим к описанию работы различных органов чувств. “The philosophy of perception is more than the philosophy of seeing”, - пишет Каллаган, тем самым, с одной стороны, продолжая линию, начатую еще Мерло-Понти в середине XX века, а с другой – вновь актуализируя идею Дэвида Хоуса о равенстве чувств как равноправных «средств восприятия».

Наконец, концепция мультисенсорного восприятия Каллагана имеет огромный практический потенциал в сфере инклюзии. В частности, она может быть полезна в области проектирования и изобретения новых технических средств взаимодействия с миром для людей с ограниченными возможностями. До сих пор эта деятельность была ориентирована, как правило, на замещение дисфункционального органа чувств его технологическим «клоном» (протезы, слуховые аппараты и так далее), причем на замещение, которое происходит в «одностороннем» порядке, без учета работы других органов чувств. Возможно, лучшее понимание связей между чувственными модальностями поможет выработать более эффективные методы восстановления перцептивных способностей человека в скором будущем.

Редактор

Дмитрий Кравченко